"В нечеловеческих муках рождается новый, 1915 год и умирает старый, 1914 год", - такими словами начиналась новогодняя статья "Голоса" год тому назад. Эти же слова можно бы повторить и сейчас. Более того, их следовало бы десятикратно усилить. С уверенностью можно сказать, что если бы 1 января 1915 года человечеству показали, как оно будет выглядеть через год, оно не выдержало бы этой картины и конвульсивным движением ужаса и возмущения сбросило бы с своих окровавленных плеч нынешние правящие классы, ища в стихийном порыве примирения и объединения европейских народов. Но удары и унижения ложились на него день за днем, а правящие, не теряя ни на час своего классового самообладания, продолжали петь в уши непрерывно распинаемым народам свою "эйапопею", колыбельную песню одураченных масс, мелодию лжи и рабства, - и так в кошмарном полусне и реальных муках вступают народы Европы, и не одной Европы, в 1916 год.

Самоуверенность правящих меньше всего находит опору в самом положении дел на театрах войны. Наоборот: трудно было бы по произволу построить военную ситуацию, более безнадежную и по своим возможным последствиям более грозную для всех участников!

Несомненно, что затяжные военные операции нынешнего года еще более ярко, чем вступительные действия начала войны, обнаружили огромную силу немецкой индустрии и немецкой "организации". Тем не менее до решающих побед немцам сейчас почти так же далеко, как было в начале войны. Выполнением гигантского стратегического плана, который им одним был под силу, они пробили себе к концу года на юго-востоке выход из своего центрально-европейского военного лагеря и тем фактически прорвали английскую блокаду. Но чтоб использовать полностью этот несомненный успех, который дипломатически был на три четверти подготовлен на Балканах "царьградскими" планами русской дипломатии; чтобы нанести решающий удар английскому владычеству в Египте, на Суэцком канале и в Индии, нужны новые многомесячные операции на юго-востоке, в течение которых Германия обречена по-прежнему выдерживать всю тяжесть обоих главных фронтов: русского и особенно французского. В результате положение оказывается для нее не менее критическим и угрожающим, чем для ее врагов.
 

В какой же мере истекший год позволяет надеяться на такое вмешательство?

Тов. Ферчайльд выражает надежду - или, скорее, пожелание - что наступающий год станет временем восстания пролетариата против капиталистического общества. С другой стороны, тов. ф. Р-н, сопоставляя мысленно то, что есть, с тем, что должно бы быть, приходит к выводам, которые являются крайне пессимистическими. Рабочие массы хотят быть обманутыми, хотят быть преданными! - восклицает он с негодованием. На самом деле такой вывод только в известных пределах может быть оправдан опытом истекшего года.

Сила национализма, как и субъективное могущество нынешнего государства, т.-е. его могущество "в сердцах", сказались со всей яркостью - и в полной обнаженности - в тот момент, когда само национальное государство обнаружилось как чудовищный тормоз исторического развития. Национализм, идеи и чувства, отражающие эпоху сложения, роста и всесилия государственной буржуазной нации, мобилизованы с невероятной силой - кем? империализмом, который является по существу своих тенденций и методов великим сокрушителем национального государства. Тем самым неразложившийся в прошлую эпоху национализм рабочих масс поставлен войной пред величайшим и заведомо непосильным историческим испытанием. Как бы ни закончилась война, она будет прежде всего крушением национализма в экономической жизни народов, как и в борьбе пролетариата. И так как это крушение произойдет в пламени и дыму войны, после великого напряжения национальных иллюзий, то оно чревато глубочайшими социальными потрясениями. Угрюмое, пока еще, правда, выжидательное недовольство рабочих масс есть несомненный факт уже сейчас, а волнения и демонстрации хозяек и матерей являются яркими предвестниками больших событий того типа, от которых давно успела отвыкнуть старая Европа.

Да, народы сделали с своей стороны все, для того чтобы быть обманутыми. Но великий обман делает с своей стороны все, чтобы подготовить великий реванш.
 

Для России истекший год - после бурных военных успехов и ликований его первых месяцев - был годом поражения. Планы захвата Галиции, Буковины, в перспективе также Венгрии, овладения Константинополем и проливами свелись на деле к очищению не только временно оккупированной Галиции, но также Царства Польского и Прибалтийского края. Поражения породили непосредственно два факта: колебания в правительственных сферах, приведшие к частичному обновлению правящего персонала "либералами" конюшенного ведомства, и сплочение патриотически-обновительного блока от националистов до социал-патриотов. Блок, рассчитанный на безболезненное "возрождение" страны под знаменем "национальной обороны", на самом деле послужил непосредственному упрочению растерявшейся власти.

Как только на верху стало ясно, что вся "тактика" блока, от Гурко*229 до Плеханова, подчинена верховному завету неприкосновенности государственной организации, как аппарата "национальной обороны", монархия сразу почувствовала, что в лице связанного с нею круговой империалистической порукой блока она имеет лучшую для данного момента защиту против революционных посягательств. Выровняв свои бюрократические ряды, монархия устранила Думу*230, призвала к власти Хвостова и закончила свой политический год съездом правых, показав буржуазной нации, что именно политика империализма создает условия сохранения диктатуры объединенного дворянства.

Одновременно с этим взамен надежд и провинций, утерянных на западной границе, открылись - при прямом подталкивании все той же либеральной буржуазии - "завоевания" на персидском Востоке.

Вне блока, как фактор тревоги, оставался рабочий класс. Последние месяцы года стали поэтому временем небывалого в нашей недолгой политической истории натиска буржуазной нации на революционный пролетариат. В качестве политических агентов империалистической нации выступили социал-патриоты. Борьба сосредоточилась на том, чтобы вогнать заложников пролетариата в учреждения национальной обороны. Авангард пролетариата дал решительный отпор. Но год закончился позором гвоздевщины*231 - открытого союза социал-патриотизма, либеральной фальсификации и полицейского насилия.

Обязанностью социал-демократии остается по-прежнему очищение ее рядов от социал-патриотического разврата и сплочение ее авангарда в революционный отряд, способный грудью встретить испытания надвигающейся эпохи великих бурь и потрясений.

"Наше Слово" N 1,
1 января 1916 г.
 

*229 Гурко - бывший товарищ министра внутренних дел царской России. Был привлечен к суду за заключение невыгодной сделки на поставку зерна с купцом Лидвалем, от которого он получил крупную взятку. Обвиненный в превышении власти и нерадении, Гурко был уволен от должности товарища министра.

*230 Монархия устранила Думу - см. об этом прим. 174 в настоящем томе.

*231 Гвоздевщина - участие рабочих в военно-промышленных комитетах, названное так по имени Гвоздева, меньшевика-ликвидатора, рабочего завода Эриксон.

С начала мировой войны наиболее дальновидная часть российской буржуазии, считаясь с фактом растущего рабочего движения, стремится приручить это движение и обезвредить его. С этой целью буржуазия, объединенная в военно-промышленных комитетах, решает обратиться к рабочим с предложением избрать своих представителей в комитеты. Привлечение рабочих в военно-промышленные комитеты нужно было буржуазии прежде всего для сохранения гражданского мира в стране. В воззвании к рабочим о выборах своих представителей Центральный Военно-Промышленный Комитет следующим образом расценивал деятельность рабочих представителей:

"Участвуя в трудах Центрального Военно-Промышленного Комитета, представители рабочих будут содействовать великому и святому делу помощи нашей армии. Они помогут наилучшему выяснению условий повышения производительности труда и будут содействовать более успешной работе на оборону страны".

Воззвание устанавливало, далее, норму выборов от рабочих в военно-промышленные комитеты. Каждая фабрика или завод выбирают по одному выборщику на каждую 1.000 рабочих; предприятия, на которых рабочих насчитывается от 500 до 1.000 человек, также выбирают одного выборщика. Эти выборщики избирают затем из своей среды делегатов, которые и должны были составить, рабочую группу военно-промышленного комитета".

Правые меньшевики-ликвидаторы первыми откликнулись на воззвание военно-промышленных комитетов. Они решительно выступили за необходимость участия рабочих в деле обороны страны. Само собой разумеется, что революционная социал-демократия, т.-е. большевистская партия, не могла не отнестись резко отрицательно к идее участия рабочих в буржуазных военно-промышленных комитетах. Тов. Ленин дал совершенно ясную и определенную директиву в этом вопросе:

"Мы против участия в военно-промышленных комитетах, помогающих вести империалистскую, реакционную войну, мы за использование выборной кампании, напр. за участие на первой стадии выборов, только в агитационных и организационных целях" (Собр. соч., т. XIII, стр. 207).

Подавляющее большинство петербургских рабочих самым отрицательным образом отнеслось к участию в военно-промышленных комитетах. Целый ряд крупнейших фабрик и заводов на предвыборных собраниях вынес резолюции о недопустимости участия рабочих в обороне буржуазного государства. Так, напр., резолюция рабочих завода "Новый Лесснер" начиналась следующими словами:

"Мы, рабочие завода Новый Лесснер, обсудив вопрос об участии в военно-промышленном комитете... постановили: настоящая мировая война затеяна и ведется исключительно в интересах буржуазно-капиталистического общества. Пролетариат не заинтересован в происходящей войне. Она не несет ему ничего, кроме миллионов павших на поле товарищей, миллионов искалеченных и обнищавших".

Первое собрание выборщиков от фабрик и заводов состоялось 27 октября 1915 г. в Соляном Городке, в Петербурге. Председательствовал на этом собрании Гвоздев. Несмотря на то, что состав выборщиков был соответствующим образом "обработан" и многим выборщикам-большевикам не было даже вручено повесток, - собрание большинством голосов (90 против 81) приняло большевистский наказ, высказывавшийся против участия в военно-промышленных комитетах.

"Главный враг каждого народа, - гласил наказ, - в его собственной стране. Враг русского народа, это - царское самодержавие, крепостники-помещики, империалистическая буржуазия".

Наказ заканчивался следующими словами:

"Исходя из этой позиции:

1) Очевидно речи быть не может об участии представителей рабочих в Центральном Военно-Промышленном Комитете.

2) Подобное участие было бы фальсификацией воли пролетариата, изменой его революционному, интернационалистическому знамени.

3) Поэтому рабочие-уполномоченные должны громогласно заявить об отказе участвовать в каких бы то ни было учреждениях, способствующих войне".

Это постановление ошеломило всех социал-патриотов. Тем не менее последние не думали отказаться от своей затеи. Гвоздев поместил в газетах письмо, в котором писал, что выборы 27 ноября были произведены неправильно, и настаивал на необходимости нового собрания выборщиков. Вторичное собрание выборщиков было, действительно созвано 29 ноября. На нем присутствовало 158 чел. Собрание открыл Гучков. Представитель большевиков зачитал декларацию, в которой выражался протест против организации вторичного собрания:

"Созванное сегодня вторичное собрание выборщиков мы считаем попыткой фальсифицировать мнение петербургского пролетариата... Являясь результатом частных хлопот отдельной кучки рабочих, оно не вправе решать тот вопрос, который однажды уже решен и одобрен рабочими массами на заводах... Мы заявляем, что считаем изменниками всех способствовавших этой закулисной сделке и поведем с ними упорную борьбу..."

Вслед за оглашением декларации 89 человек демонстративно покинули собрание. Оставшиеся ликвидаторы-оборонцы в большинстве своем высказывались за участие в военно-промышленных комитетах.

Гвоздев, выступавший главным защитником необходимости избрания рабочих в военно-промышленные комитеты, заявил:

"В настоящее время насущной работой является организация всех живых общественных сил России для борьбы с нападающей Германией..."

Примерно так же высказывались и другие участники собрания, подчеркивая мысль о необходимости совместно с буржуазией участвовать в обороне страны. Собрание единогласно (против 6 воздержавшихся) приняло резолюцию об участии в военно-промышленных комитетах и избрало 10 делегатов в Центральный и в Областной военно-промышленные комитеты. В выпущенной 1 декабря 1915 г. прокламации Пет. Ком. большевиков решительно протестовал против "кучки изменников и ренегатов", продавших "классовую непримиримость за честь заседать на мягких креслах в военно-промышленных комитетах". Немедленно после своего вступления в Центральный Военно-Промышленный Комитет рабочая группа опубликовала свою декларацию, в которой факт предательства интересов рабочего класса прикрывался потоком революционных фраз:

"Мы, рабочие, - гласила декларация, - не можем взять на себя ответственность за работу Центрального Военно-Промышленного Комитета... Если мы решили все же принять участие в военно-промышленном комитете, то единственно потому, что считаем долгом отстаивать в этих учреждениях наше понимание интересов страны и путей спасения ее от гибели"...

"В этих перлах, кроме безграмотности и репетиловского вранья, есть совершенно трезвая и правильная с точки зрения буржуазии дипломатия. Чтобы влиять на рабочих, буржуа должны наряжаться социалистами, эсдеками, интернационалистами и т. д., иначе влиять невозможно..."

В своей практической деятельности "рабочая группа" фактически являлась левой фракцией в военно-промышленных комитетах. Гвоздевцы помогали буржуазии идейно овладеть рабочим движением, приручить его и заставить плестись в хвосте у буржуазии; они практически содействовали буржуазии в ликвидации стачечного движения, вмешиваясь во все конфликты рабочих с предпринимателями, выступая в роли примирителей и посредников и стремясь сохранить во что бы то ни стало столь необходимый буржуазии порядок на фабриках и заводах.

Более того, при открытых столкновениях рабочих с предпринимателями гвоздевцы открыто выступали в роли штрейкбрехеров. Об этом ярче всего говорит отрывок из одной корреспонденции, помещенной в N 52 "Социал-Демократа" за 1916 г.:

"9 января 1916 г. у Эриксона произошло прямое столкновение наших с гвоздевцами. Собравшись утром, наши решили снять гвоздевцев с работы. На требование рабочих прекратить работу гвоздевцы отвечали бранью и пустили в ход табуретки и гайки... Много раненых и сильно избитых с той и с другой стороны!"

Во всей своей практической деятельности гвоздевцы шли на поводу у военно-промышленного комитета. Без разрешения последнего рабочая группа не могла провести ни одного решения. Своей явно буржуазной политикой она вызвала сильнейшее недовольство в рабочем классе. За все время существования "рабочей группы" гвоздевцы всячески помогали империалистической буржуазии обезвредить рабочее движение, сгладить классовые противоречия, уменьшить количество стачек и всяческим путем дезорганизовать рабочий класс. Именно поэтому Ленин называл гвоздевцев "злейшими врагами пролетариата, делавшими вместе со всей буржуазией контрреволюционное дело".