Я позволил себе ходатайствовать перед президиумом, а теперь и перед вами, о том, чтобы мне из вашего столь ценного времени было уделено несколько минут для внесения предложения, которое не было предусмотрено порядком дня, но которое вызывается сейчас самой жизнью.

На отдельных частях нашей прифронтовой полосы наблюдаются тревожные явления, значения которых я отнюдь не хочу преувеличивать, но которые, тем не менее, имеют принципиальный смысл. И если бы мы к ним отнеслись безучастно, они могли бы разрастись в такие факты, которые угрожали бы той политике, какую вы хотели и, думаю, хотите вести.

На Курской части украинского фронта, в зоне демаркационной линии с немцами, наблюдались несколько недель тому назад тревожные симптомы того, что какие-то элементы ведут агитацию среди отдельных частей нашей армии, призывая ее, независимо от команды и директив центральной Советской власти, переходить в наступление.

Я, товарищи, здесь, конечно, не намерен и не имею права поднимать вопроса о том, какая политика - войны или мира - правильна или неправильна, - этому вопросу у нас посвящен специальный пункт порядка дня, - но, во всяком случае, я не сомневаюсь, что в этом зале нет ни одного делегата и даже ни одного посетителя-гостя, если это не тайно пробравшийся сюда наш враг, который мог бы думать, что вопрос о войне и мире, о наступлении и перемирии может решаться отдельными частями и отрядами Красной Армии.

Я получил телеграмму от нашего курского военного комиссара Кривошеина - и, в скобках, здесь же скажу, - хотя этот вопрос для меня, как для Комиссара по военным делам, совершенно безразличен, - что товарищ Кривошеин, один из наших лучших и энергичных комиссаров, принадлежит к партии левых эсеров, - который сообщает, что, благодаря провокации, о которой я доносил, в настоящее время некоторые части потребовали наступления. Н-ский полк вынес резолюцию: "в наступление не идти без приказания центральных властей". Он же докладывал 15 числа телеграммой, которую я только что цитировал, о том, как пятая рота 3-го полка перешла в наступление. Это было вызвано, - говорит он, - причинами разного порядка.

Далее, на днях, третьего дня, в том же районе, в Льгове убит комиссар Быч и ранен начальник бригады Слувис, - опять замечу в скобках, что Слувис принадлежит к фракции левых эсеров, - причем Кривошеин, которого я назвал уже, докладывал, что при этом, по его соображениям, по тем данным, которые у него имеются, отдельные темные элементы натравливали части к прямому переходу в наступление, минуя распоряжения центральной и даже местной Советской власти. Он говорит, что это убийство - дело рук той же руководящей группы, которая производит демагогическую агитацию.

Такого же рода сообщения получаются и из других мест. Я должен только добавить еще, что я отправил на Курск и Льгов комиссию для расследования дела, и что эта комиссия была обстреляна той же самой бандой, причем двое товарищей ранено.

Из Невеля один из наших комиссаров сообщает о том, что и там ведется бесчестная демагогическая агитация, смысл которой сводится к тому, что Советская власть предает украинских братьев. Там рассказывают гнусные легенды о том, что мы скупаем все ткани и передаем их немцам, что мы посылаем в Германию хлеб и т. д., - словом, те легенды развратной и бесчестной буржуазной демагогии, которые вам всем прекрасно известны.

Я вполне понимаю, что отдельные темные крестьяне могут быть сбиты с толку такого рода легендами, и когда я говорю, я имею в виду не их, а тех лиц, которые стремятся вовлечь отдельные части в борьбу, помимо воли Всероссийского Съезда Советов. Кроме того, мне было сообщено из Жалобовки, что там, на пропускном пункте, несколько человек осмелились грозить бомбой председателю нашей мирной делегации т. Раковскому. Они, к сожалению, еще не задержаны и не расстреляны.

Вы понимаете, товарищи, что с такого рода вещами шутить нельзя, что я, как лицо ответственное в настоящий момент за поведение красноармейских частей (Камков: "Керенский!" Крики: "долой закричавшего!")... Керенский! Керенский оберегал волю буржуазных классов, я же здесь отвечаю перед вами, представителями русских рабочих и крестьян, и если здесь вы вынесете мне порицание и примете другое решение, - решение, с которым я могу соглашаться или нет, - то я, как солдат революции, ему подчинюсь и буду его выполнять.

Прошлый, IV Всероссийский Съезд Советов*270, принявший политику мира с Германией, и избранные им ЦИК и Сов. Нар. Ком. проводили определенную политику, которая выражала - верную или неверную, это особый вопрос - точку зрения той партии, которая представляет волю подавляющего большинства классов, не эксплуатирующих чужого труда. Я являюсь обязанным вести ту часть этой политики, которая проходит через военное ведомство, и когда мне говорят, что отдельные части Красной Армии убивают, как это было, например, комиссара Быча, или ранят командира бригады, левого эсера Слувиса, и комиссар Кривошеин доносит, что банды спаивают войска, а когда мы посылаем 5 - 6 человек для расследования, их обстреливают, - то я не знаю, будем ли мы рекомендовать политику снисходительности или же мы поспешим беспощадно призвать кого следует к порядку.

Я думаю, товарищи, если вы спросите меня, кто эти темные агитаторы, я этого точно сказать не смогу, но если вы спросите: "нет ли там правых с.-р., которые толкают нас этим путем к войне?", я скажу: "наверное, есть". Если спросите меня: "нет ли между этими делегатами представителей той партии, которая не удовлетворяется даже Брестским миром и хочет провоцировать нас к войне, чтобы были взяты Москва и Петроград?", - я скажу: "наверное, есть". Если вы спросите меня: "нет ли там агентов англо-французской биржи, которые учинили десант на Белом море?", - я скажу: "наверное, есть". И они все работают в дружном единении путем провокаций, лжи и подкупа и навязывают нам то решение, которое только вы, вашей свободной волей, вашим голосованием можете принять или не принять.

Чтобы положить предел явлениям, о которых я сообщал, мной вчера отдан следующий телеграфный приказ, санкцию которого я хочу просить у вас:

"Две партии хотят немедленно вовлечь Россию в войну с Германией. Первая - это крайние немецкие захватчики и насильники, которые не удовлетворены даже Брест-Литовским миром и стремятся нас провоцировать, чтобы захватить Москву и Петроград. Другая партия - это англо-французские империалисты, которые хотят снова вовлечь Россию в империалистическую бойню.

Среди красноармейцев работают наемные агитаторы наших врагов, которые стремятся вовлечь нас в войну.

Приказываю: всех агитаторов, которые после объявления настоящего приказа будут призывать к неподчинению Советской власти, арестовывать и препровождать в Москву на суд Чрезвычайного Трибунала. Всех агентов иностранного империализма, которые будут призывать к наступлению и оказывать сопротивление Советским властям с оружием в руках, расстреливать на месте.

Всероссийский Съезд Советов Рабочих и Крестьянских Депутатов сегодня открывается в Москве. Я доложу ему о работе негодяев и наемных агентов германской и англо-французской буржуазии. Я предложу Съезду беспощадную расправу с провокаторами, хулиганами и шкурниками. Горе тому, кто ослушается воли Всероссийского Съезда Советов!

Да здравствует революционная дисциплина! Да здравствует честная рабоче-крестьянская армия!"

Испрашивая санкцию на этот приказ, я прошу вас со всей серьезностью уделить несколько минут тому большому вопросу, который в приказе предлагается вашему вниманию. Война есть серьезная и большая вещь, как и революция, а мы приняли на себя серьезное обязательство довести начатое дело до конца.

Если мы решили воевать, мы должны сказать открыто, что мы воюем, и притом точно указать, на каком фронте и с какого часа мы воюем.

Если мы по-прежнему поддерживаем политику, которая была одобрена на прошлом Съезде, то мы должны заставить уполномоченных нами лиц эту политику проводить со всею решимостью и категоричностью. В любой момент вы можете ее изменить из соображений того или иного характера, в зависимости от той или иной международной ситуации, но пока она неизменна, вы не позволите агитаторам, у которых в карманах бренчат империалистские червонцы, натравливать вас друг на друга и говорить: "Советская власть предает Украину и Литву". Вы не позволите им бросать тысячи или сотни солдат в наступление на отдельных частях фронта. Пусть собрание представителей всех Российских Советов скажет нам: "мы поставили вас на ответственный пост, вменили вам определенную политику, и вы имеете право против провокации и предательства, ее срывающих, применять не только орудия агитации, но и самые суровые революционные репрессии"*271.

I. Заключительное слово

Здесь вкралось несколько явных недоразумений, которые определяются недостаточно критическим отношением известной части Съезда к тому, что здесь говорится и читается.

Здесь говорилось, будто бы вам предлагается подмахнуть предлагаемую Троцким резолюцию*272. Я никакой резолюции не оглашал, я огласил приказ, который, как оказалось, несколько шокировал некоторых лиц со стороны стиля. Я сам, товарищи, вовсе не являюсь любителем военного стиля, как такового, и привык в жизни и литературе применять стиль публициста, который я более всего предпочитаю. Но каждая деятельность имеет свои последствия, в том числе и стилистические, и в качестве Народного Комиссара по военным делам, который запрещает хулиганью расстреливать наших представителей, я являюсь не публицистом и не могу выражаться в том лирическом тоне, которым говорила т. Спиридонова.

Прежде всего, позволю себе отвести некоторые запоздалые политические братания левых эсеров, на которые в своих речах они нам указывали, расписывая, как они с нами-де братались в разные эпохи. Что касается нас, то мы помним, что в тот период, когда при правительстве Керенского мы в тюрьмах братались с уголовными, та партия, от которой здесь выступала Спиридонова, принимала участие в фирме Керенского. Это было в июне прошлого года, когда мы при каждом свидании с левыми эсерами спрашивали их - дело шло тогда не о международной политике, где все зависит от обстоятельств, навязываемых извне, - "когда же у вас проявится революционная честь и совесть и вы порвете с правительством Керенского?" И в Октябре, когда мы восстали против Керенского, - я должен это напомнить, чтобы не было новых ретроспективных братаний, - все левые с.-р. заявили, что они этого восстания поддерживать не будут. Камков тем более может улыбаться, потому что он это говорил вместе с Натансоном и Шрейдером.

Я с полным спокойствием могу говорить об этом, но не на том языке смеси лирики с подзаборной литературой, на котором говорят все представители этого фланга: по отношению к дипломатической ложе, или к нам, или к вам, этого я делать не собираюсь. Но те, кто проделал Октябрьскую революцию, не в августе или в июле этого года, а в октябре прошлого, как она и была, те знают, что левые с.-р. оставили работу в революционном комитете и взяли оттуда всех своих работников, кроме тех, которые остались там самостоятельно. Точно так же, когда мы однажды пошли навстречу их призыву создать общую власть, они ответили: "мы войдем в правительство только в том случае, если войдут меньшевики и правые с.-р.". Да, вот так и ответили. Правда, мы были склонны в известный период этой партии многое прощать и забывать. Мы говорили: "это партия молодая, чтобы не сказать зеленая; нельзя от нее требовать последовательности действий и большой логики в мыслях". Но если теперь нам говорят, что эта партия является передовым отрядом пролетариата и крестьянства и даже всего Интернационала, тогда как мы, коммунисты-де, переходим на позицию Керенского, то я все-таки позволю себе сказать, что передовой пролетариат группируется вокруг Петрограда и Москвы, но во всяком случае не в Тамбове, где уездный съезд левых с.-р. постановил, против нашей фракции, раздать населению водку. Я, товарищи, не обвиняю всей партии левых с.-р., ибо я глубоко убежден в том, что никакая партия не может отвечать за то, что в том или другом уголке ее периферии могут совершаться подобные поступки, но я хотел этим сказать, что левые эсеры оказываются в большинстве не в Петрограде и не в Москве, а в уездах Тамбовской губернии или во Льгове, где действуют банды, и левые эсеры только что выразили свою солидарность со льговскими бандами, назвав их уголовную работу революционным возмущением против германского империализма.

Потом вспомните, что говорил здесь т. Зиновьев*273. Сколько в Петрограде левых эсеров, способных своим авторитетом поддерживать те банды, о которых я сообщал? И когда левые эсеры хотят бандитскую работу, между прочим, объяснить, как революционное настроение красноармейских частей, мы этому не поверим. Наши красноармейские части, которые, худо или хорошо, мы формировали (а если они слабы, то, значит, слабы мы сами, сделайте их сильнее!..), хотят честно оборонять Советскую Республику. Это - дисциплинированные полки, и они никогда не пойдут на то, чтобы в количестве 20 человек выйти за демаркационную линию и зарезать 2 - 3 случайно попавшихся немецких солдат. Так поступают только темные и недисциплинированные элементы, - о них и идет речь. И заранее скажу по поводу того, что здесь говорил представитель Латвии, - а пускай назовут другие войсковые части, которые были бы так дисциплинированы, так тверды и так самоотверженны, как наши латышские части*274, - я скажу, если на фронтах, где мы примыкаем к Лифляндии, Эстляндии и Курляндии, случится конфликт, который затем будет стоить нам крови наших собственных солдат или крестьян и никакого политического результата не даст, то значит, там участвовал кто угодно, но там не было латышских большевиков, потому что это организованные части, которые стоят под знаком твердой революционной дисциплины.

Левые эсеры говорят, что курские и льговские эпизоды - не бандитизм, а здоровое течение.

В чем истинное здоровье? В том, что революционер говорит: "я негодую, возмущен, но я сегодня подчиняюсь общей обстановке и приказаниям той власти, которую я создал. И я подчиняюсь, как дисциплинированный солдат". Неужели это проявление революционного здоровья состоит в том, что 20 человек, послушавшись темных агитаторов, или, быть может, неврастеника или, быть может, истерички, бросаются за демаркационную черту, увидевши, что там меньше немецких солдат, чем их? Нет. Это есть со стороны левых эсеров постыднейший импрессионизм в политике, а со стороны этих банд - уголовщина, авантюра.

Мы находимся теперь в более трудных условиях, чем 10 - 15 лет назад, когда нами в борьбе против царизма рассматривался вопрос о тактике индивидуального террора и массовой революционной организации, и когда даже в то время мы были за массовую работу, а эсеры - за импрессионистский террор, и мы видели, как эти сторонники крикливых партизанских вспышек пошли, в большинстве своем, в лагерь буржуазии.

15 лет назад мы отстаивали организованность действий, противопоставляя массовую организацию индивидуальному террору, и эту организованность мы отстаиваем и теперь, в виде регулярной армии пролетарской и крестьянской массы, противопоставляемой партизанщине, имеющей много общего с террором. И мы говорим, как в свое время по адресу террора, что партизанские движения дезорганизуют нашу армию, убивают в конец ее дисциплину.

Некоторые участники Съезда осмеливаются говорить, будто угроза Советской власти для этих отрядов, находящихся в жалком меньшинстве, ничего не означает и никого из них не пугает. Если это так, то почему, однако, мы видели, как целая партия, защищающая эти отряды, без достаточных оснований сочла нужным нести сюда, в этот зал, свой испуг и сказать: "мы знаем, вы хотите нас расстрелять; дайте нам последнее слово, выслушайте нас".

Нет, вопрос так трагически не стоит; левые эсеры, которые серьезно и честно работают над делом создания армии, - а есть и такие - первыми сообщают мне по прямому проводу о всех эксцессах, о всякого рода хулиганстве. Я повторяю: Кривошеин в Курске, левый эсер, губернский комиссар, - прекрасный комиссар. В Курске есть еще такие же товарищи, и они эти партизанские элементы сами третируют, как темные, развращенные, как такие, которые переходят демаркационную черту и, при виде немецкой каски, если она помножена на 10 или 20, бегут, в то время как твердые части, сознательные, например, латышские части, в которых есть партийный дух и крепкая дисциплина, не зарываются и не нападают без смысла, но и не бегут при виде первой немецкой или иной каски. И мы хотим именно такую армию создать, т.-е. элементы дезорганизованные, деморализованные, неврастеников, истеричек из армии искоренить, и водворить твердую дисциплину, которая состоит в том, чтобы держаться выдержанно и сознательно в самых худших, тяжких условиях, когда нет ничего легче как заниматься дешевой демагогией о том, что вот-де на Украине наших братьев режут и т. д. Вообще, зачем об этом говорить, разве здесь, на Всероссийском Съезде Советов, где 99 сотых партийных людей, деятелей старого партийного закала, ощущается нужда в базарной демагогии? Здесь мы собрались не для этого, а чтобы решить, как нам стать крепкими, как нам стать твердыми, как нам стать сильными. И когда нам говорят, что нужно поклоняться действиям, выражающимся в том, что группа хулиганов грозит бомбой т. Раковскому, причем это делают те самые деморализованные элементы, которые у всех проезжающих немцев, да и у наших тоже, отрезают чемоданы, то мы отвечаем: "здесь этому не место!". Так может говорить только сбившаяся с пути группа, а деморализованные отряды мы обязаны расформировать.

Там, на границах, могут держаться только твердые части. И вы скажете, что они обязаны твердо держаться на том посту, на котором вы их поставили, что они не смеют на горячей почве границы сами решать вопрос о войне и мире. Я от вас не требую и не имею права требовать, чтобы вы хотели мира, а не войны, я не об этом говорил, товарищи, и напрасно левыми эсерами весь вопрос передвинут в другую плоскость, я говорил о том, что мы должны заявить всем частям армии, рабочему классу, крестьянству, всем партиям, всем группам, имеющим отношение к Советам и не имеющим к ним отношения, что решать вопрос о войне и мире можете вы, и никто, кроме вас.

И грубые нарушения этого незыблемого условия Советской власти левые эсеры одобряют, они аплодируют с трибуны Всероссийского Съезда тем частям, среди которых негодные элементы, кучки бандитов противопоставляют себя суверенному органу всей страны, они осмеливаются говорить, что это - симптомы здорового действия. По этому поводу вы должны высказаться и высказаться решительно, без неясностей и недоговоренностей. Здесь, по существу, нужно решить вопрос не о частях под Курском или под Льговом.

В ЦИК, на старых Съездах Советов, мы говорили меньшевикам и эсерам: "возьмите в свои руки власть, и вы создадите такую власть, которая будет переходить из рук в руки безболезненно". Но Советы тогда не были орудием, не были органом власти, а были аппаратом прислужников тем силам, которые имели власть и стояли над Советами. Мы говорили, что не можем примириться с участью быть прислужническим аппаратом. Теперь Советы - орган власти. На Съезде Советов вы будете разбирать и принимать конституцию*275, которая опирается на рабочих и беднейшее крестьянство, выражая и правовые взаимоотношения их соотношением сил в революции. И если левые эсеры нам говорят по поводу происшедшего военного эпизода, что они не хотят советскую работу вести в рамках Всероссийского Съезда Советов, что в этих рамках нет легального русла для борьбы, то этому не бывать! Независимо от того, как решается вопрос о войне и мире, независимо от этого каждая партия, каждый красногвардеец, каждый из вас, несогласный с Брест-Литовским миром, может подготовиться к новому Всероссийскому Съезду Советов. Но если другие партии претендуют на то, что ваше решение будет срываться путем "прямых действий", если они захотят проявить это на фронте, - права на это мы им не дадим! Не для того мы брали власть, чтобы отдельные группы неврастеников и интеллигентов срывали волю рабоче-крестьянских масс страны.

В данный момент не решается соотношение голосов, высказывающихся в ту или иную сторону. Тут ставится вопрос: за Советскую власть или против нее, за "прямое действие" или подчинение? И пусть при этом не ссылаются на число голосов. Какое имеет отношение проверка мандатной комиссии к этому вопросу?

Мы обязаны вопрос, сегодня поставленный не случайно, а серьезно, решить с сознанием полноты ответственности перед всей страной. Мы обязаны дать ясный ответ на то: даете ли вы каждой красноармейской части по-своему решать советскую политику, когда эта часть, начитавшись статей Спиридоновой и других, пытается вступать в бой?

Вы знаете, что движутся англо-французские отряды вместе с правыми эсерами, меньшевиками, для того именно, чтобы, помимо Советов, сражаться против немцев. И если одни отряды, - увы, пьяные отряды, - устраивают пограничные бесчинства, если другие высаживают десант, - высаживают потому, что у нас нет броненосцев, - если чехо-словаки поднимают восстание, и ими руководят правые эсеры, если произносят патетические речи об Украине с наступательными призывами, - то все это, независимо от различия формы и лозунгов, по своим общим конечным целям и задачам устремляется в одну точку: сорвать мир.

Я говорил о том, как я понимаю вопрос о мире и войне. Но если Съезд Советов скажет, что нужно воевать, то мы, большевики, можем умирать не хуже, чем эсеры.

На этот вопрос, на который вы обязаны ответить, вы и ответите завтра или послезавтра, после обсуждения всего положения в полном объеме. Сегодня вы отвечаете на другой вопрос, который гораздо важнее, чем порядок сомнительных, подмоченных мандатов, - партийная кухня - это сложный аппарат: там бывает неряшливая стряпня, - вопрос, заключающийся в том: имею ли я право сказать частям армии, что Всероссийский Съезд - это суверенный орган Республики?

И если товарищи скажут, что это так, то этим они же скажут: "здесь будет решаться вопрос о нашей международной политике, и всякая попытка изнасиловать волю Всероссийского Съезда путем отдельных вспышек на фронте есть жалкая, постыдная и бесчестная провокация".

Вместе с тем, вы скажете, что Народный Комиссар по военным делам до тех пор, пока он не заменен другим, обязан вашу волю выполнять, обязан тем самым военную провокацию, идущую против наших постановлений, подавлять.

Мне говорят о расстрелах. Вспоминали Керенского! Да, разумеется, товарищи, стреляет класс, который проявляет свое господство. Но Керенский стрелял в народные массы, чтобы поддерживать английский империализм. Мы же отстаиваем независимость Российской Советской Республики от всех империализмов; мы не пойдем с Германией против Франции и Англии, точно так же, как не пойдем с Англией и Францией против Германии. Мы хотим стать сильнее, дисциплинированнее и организованнее, как Советская Республика. И в целях этого вы, как суверенный орган, обязаны сказать всем мелким и крупным группам, которые этому будут мешать мелким подталкиванием к войне: "Руки прочь, здесь говорит суверенный орган Советской Республики, он решает: мир или война, и никто, кроме него!"*276.

II. Резолюция, вынесенная V Съездом Советов по вопросу о войне и мире, поднятому тов. Троцким

"V Всероссийский Съезд Советов Рабочих, Крестьянских, Красноармейских и Казачьих Депутатов, заслушав внеочередное сообщение Народного Комиссара по военным и морским делам, постановил:

Решение вопросов о войне и мире принадлежит только Всероссийскому Съезду Советов и установленным им органам центральной Советской власти: Центральному Исполнительному Комитету и Совету Народных Комиссаров.

Никакая группа населения не смеет, помимо всероссийской Советской власти, брать на себя решения вопроса о перемирии и наступлении. Все части Красной Армии обязаны в этих вопросах строжайшим образом подчиняться распоряжениям центральной Советской власти и поставленных ею комиссаров и командиров.

Всероссийский Съезд Советов предупреждает всех рабочих и крестьян, всех солдат Красной Армии против работы наемных провокаторов - агентов иностранного империализма, которые стремятся с разных сторон, путем насилия, лжи, провокации и обмана, вовлечь Советскую Республику в империалистическую бойню.

Всероссийский Съезд Советов вменяет Народному Комиссару по военным делам в обязанность через подчиненные ему органы очистить все красноармейские части от провокаторов и наемников империализма, не останавливаясь перед самыми решительными мерами.

Всероссийский Съезд Советов вменяет в обязанность всем советам прифронтовой полосы тщательно следить за теми темными личностями, которые, прикрываясь иногда разными партийными кличками, выезжают на украинский фронт для агитации в пользу немедленного наступления. Такие агитаторы должны арестовываться и караться по законам военного времени.

Всероссийский Съезд Советов вменяет своему президиуму в обязанность немедленно направить в Курск - Льгов чрезвычайную комиссию с неограниченными полномочиями для подавления провокации и установления твердого революционного порядка.

Благо Советской Республики есть высший закон. Кто этому закону противится, тот должен быть стерт с лица земли".
 

*269 Внеочередное заявление тов. Троцкого было вызвано следующими обстоятельствами: несогласные с решением IV Съезда Советов о ратификации Брестского договора, левые эсеры вопреки решению Съезда начали агитацию за возобновление войны с немцами, за переход в наступление независимо от команды и вопреки распоряжениям центральной власти (ряд фактов подобного рода был приведен тов. Троцким в его речи), за убийство командиров и комиссаров, выполнявших распоряжения центра о выполнении условий мирного договора и т. д. Одновременно с этим левые эсеры готовили попытку государственного переворота, имевшего своей целью свержение большевиков и возобновление войны с немцами.

Выступление тов. Троцкого застало их врасплох и заставило прежде времени раскрыть свои карты. Отказавшись голосовать за предложенную тов. Троцким резолюцию, они тем самым противопоставили себя Советской власти. Последовавшие затем события (убийство Мирбаха, восстание левых эсеров) положили конец политическому блоку большевиков и левых эсеров, который в свое время образовался на платформе Советской власти и борьбы против буржуазии и соглашателей.

*270 IV Чрезвычайный Съезд Советов - состоялся в Москве 14 - 16 марта 1918 г. На Съезде присутствовали 1.172 делегата с решающим голосом; из них: 814 большевиков и 238 лев. с.-р. Съезд ратифицировал Брестский мирный договор большинством 784 голосов при 261, голосовавших против, и 115 воздержавшихся. Против принятия германских условий мира выступали левые эсеры; левые коммунисты не были согласны с ратификацией мирного договора, но на самом Съезде во время решения вопроса о мире не выступали. После принятия Съездом резолюции о мире, предложенной комфракцией, выступил тов. Куйбышев с заявлением, подписанным 64 левыми коммунистами, в котором указывалось, что, несмотря на их несогласие с принятой резолюцией, они не голосовали против резолюции, а воздержались, во избежание раскола в коммунистической партии.

*271 После доклада тов. Троцкого первым берет слово левый эсер Камков. Он заявляет, что в фактах, оглашенных тов. Троцким, "мы имеем дело с здоровой революционной психологией тех, кто не поддался на эту удочку передышки и кто не поставлен на службу германскому капиталу", и от имени своей фракции говорит:

"Мы, товарищи, заявляем, что наша партия будет поддерживать здоровое революционное движение среди рабочих и крестьян".

После Камкова выступил встреченный возгласом тов. Троцкого "Да здравствует Петроградская Коммуна!" - тов. Зиновьев. Он устанавливает, что ни один из оглашенных тов. Троцким фактов Камков не опроверг, и заявляет: "К тов. Троцкому я питаю неограниченное доверие, которым до сих пор он пользовался и пользуется". (Бурные аплодисменты. Все встают.) Он говорит далее, что теперь позиция левых эсеров целиком и полностью выявилась.

После объявленного по требованию фракции левых эсеров часового перерыва слово берет Спиридонова. В своей речи она от имени своих товарищей по фракции заявляет, что они принимают бой, что за ними большинство в стране, что они надеются победить, и протестует против того, что хотят "фуксом подсунуть резолюцию, по которой партия левых эсеров приговаривается к расстрелу". После нее получает заключительное слово тов. Троцкий.

*272 Взявший слово к порядку обсуждения левый эсер Камков заявил, что большевики предлагают "подмахнуть..., не обсуждая". Выступавшая затем в прениях Спиридонова заявила, что хотят "терроризировать сердце и ум и фуксом заставить провести ту резолюцию, которая зажала бы нам (лев. с.-р. Ред.) рот".

*273 Тов. Зиновьев указывал в своей речи на то, что петроградский пролетариат и сочувствующие партии эсеров из его среды "стойко стоят на месте, чтобы выполнить решение Съезда Советов" (речь идет о IV Съезде, ратифицировавшем Брестский договор. Ред.), и "не позволят никому провоцировать".

*274 Латышские стрелковые части, - отличившиеся беспримерной самоотверженностью в период гражданской войны, были созданы еще царским правительством в 1915 г. Преимущественно пролетарский состав частей был причиной того, что вскоре после Февральской революции, в мае 1917 г. латышские стрелки объявили себя сторонниками партии большевиков. С этих пор они связали свою судьбу с судьбой революционного пролетариата советских республик, каждый раз появляясь на самых опасных участках фронта и нанося тяжелые поражения врагу. Созданный 14 декабря 1917 г. латышский корпус подлежал, согласно Брестскому договору, демобилизации. Чтобы сохранить латышские части, было решено переименовать корпус в латышскую советскую стрелковую дивизию (13 апреля 1918 г.). Начальником дивизии был назначен И. И. Вацетис. Еще до сведения их в корпус, латышские полки принимали участие в борьбе с польским корпусом Довбор-Мусницкого, а на юге - с Корниловым.

В 1918 г. латышские части принимают активное участие в разгроме анархистов и подавлении лево-эсеровского мятежа.

В период чехо-словацкого мятежа на Восточный фронт перебрасываются 7 латышских полков. За доблестную двухдневную оборону Казани (5 и 6 августа) 5-й латышский полк награждается ВЦИКом красным знаменем. В конце 1918 г. и начале 1919 г. латышские части очищают Латвию от немецких баронов и русских белогвардейцев.

Осенью 1919 г. мы видим всю латышскую стрелковую дивизию с ее кавалерией под Орлом, куда она была переброшена главнокомандующим Вацетисом, для того чтобы прикрыть пути на Москву. Здесь пришлось поставить ее в центре ударной группы против Добровольческой армии ген. Деникина. Латышской дивизии были приданы бригада Примакова и червонная бригада Павлова. Столкновение произошло в районе гор. Кромы. Здесь разыгрывается один из самых кровопролитных боев между латышской дивизией с приданными ей частями, с одной стороны, и 1-м корпусом Добровольческой армии - с другой. Силы были равные. Бой длился около двух недель, с 11 по 27 октября (1919 г.). Обе стороны напрягали все свои силы. Последнее и решительное усилие сделали 1-я латышская бригада и 7-й латышский полк в ночь на 27 октября, разгромив тыл противника и захватив гор. Кромы, где были расположены штабы. Кромская победа явилась первым шагом к победе над армией Деникина, которая, отступая, превращалась в клочки отдельных войсковых частей.

В это же время 5-й латышский полк сражается против ген. Юденича, наступавшего на Петроград. Вместе с 87-м и 88-м полками он составляет ударную группу, которая под Павловском наносит бандам ген. Юденича решительное поражение.

Фронт ген. Юденича оказался разорванным на две части; это послужило началом поголовного бегства армии Юденича в Эстонию, где она была ликвидирована. За доблестные действия под Петроградом 5-й латышский полк получил 2-е красное полковое знамя.

Весною 1920 г. латышская стрелковая дивизия действует под Перекопом, который она берет штурмом, но, не будучи поддержана своевременно, вынуждена отойти. Летом и осенью мы видим латышскую дивизию в передовых рядах войск, сражающихся против ген. Врангеля; в боях против ген. Врангеля некоторые латышские полки были совершенно уничтожены от непомерных потерь, а 4-й, 5-й, 6-й и 7-й полки погибли в боях до последнего стрелка.

*275 Конституция РСФСР - была принята V Съездом Советов в заседании 10 июля; вместе с принятой на III Съезде Советов "Декларацией прав трудящегося и эксплуатируемого народа" она составляет основной закон РСФСР.

Последующими Съездами в конституцию вносился ряд поправок и дополнений, не изменявших, однако, ее основных принципов.

*276 После заключительного слова тов. Троцкого и оглашения резолюции, предложенной большевиками, выступил левый эсер Карелин, заявивший от имени своей фракции, что до доклада мандатной комиссии они не будут принимать участия в голосовании. Помимо этого он заявил, что фракция левых эсеров усматривает в предложении тов. Троцкого попытку предрешить ряд общих политических вопросов, еще подлежащих обсуждению. После заявления Карелина фракция левых эсеров покинула зал заседания. Резолюция была принята в их отсутствии единогласно.