Предисловие к грузинскому изданию брошюры К. Каутского «Движущие силы и перспективы русской революции»[1]

И.В. Сталин


Оригинал находится на странице http://grachev62.narod.ru/stalin/index.htm
Последнее обновление Ноябрь 2010г.


Имя Карла Каутского не ново. Его давно знают как достойного теоретика социал-демократии. Но Каутский известен не только с этой стороны, он замечателен также как солидный и вдумчивый исследователь тактических вопросов. В этом отношении он завоевал большой авторитет не только среди европейских товарищей, но и у нас. Это и не удивительно: сегодня, когда тактические разногласия раскалывают российскую социал-демократию на две фракции, когда взаимная критика часто обостряет дело, переходя в дрязги, и выяснение истины крайне затрудняется, – весьма интересно послушать такого беспристрастного и опытного товарища, каким является К. Каутский. Вот почему наши товарищи с таким рвением принялись изучать тактические статьи Каутского: “Государственная дума”, “Московское восстание”, “Аграрный вопрос”, “Русское крестьянство и революция”, “Еврейские погромы в России” и др. Но с несравненно большим вниманием товарищи отнеслись к настоящей брошюре, и это потому, что здесь затронуты все те главные вопросы, которые разделяют социал-демократию на две фракции. Дело [c.1] в том, что Плеханов, который недавно обратился к иностранным товарищам для выяснения наших злободневных вопросов, оказывается, с теми же вопросами обратился и к Каутскому и просил соответствующего ответа и у него, на что Каутский, как видно из его слов, ответил настоящей брошюрой. После этого, разумеется, с тем большим вниманием товарищи должны были отнестись к упомянутой брошюре. Ясно, что тем большее значение имеет для нас эта брошюра.

Поэтому будет очень полезно, если мы хотя бы в общих чертах вспомним вопросы наших разногласий и попутно выясним взгляды Каутского на те или иные вопросы,

На чьей стороне Каутский, кого он поддерживает, большевиков или меньшевиков?

Первый вопрос, который раскалывает на две части российскую социал-демократию, – это вопрос об общем характере нашей революции. Что наша революция буржуазно-демократическая, а не социалистическая, что она должна закончиться разрушением феодализма, а не капитализма, – это ясно для всех. Но, спрашивается, кто будет руководить этой революцией и кто объединит вокруг себя недовольные элементы народа: буржуазия или пролетариат? Пролетариат ли пойдет в хвосте за буржуазией, как это имело место во Франции, или буржуазия пойдет за пролетариатом? Вот как стоит вопрос.

Меньшевики устами Мартынова говорят, что наша революция буржуазная, что она является повторением французской революции и, так как французской революцией как революцией буржуазной руководила буржуазия, то и нашей революцией должна руководить [c.2] буржуазия. “Гегемония пролетариата – вредная утопия...” “Пролетариат должен идти за крайней буржуазной оппозицией” (см. “Две диктатуры” Мартынова).

Большевики же говорят: правда, наша революция является буржуазной, но это вовсе не означает, что она является повторением французской революции, что ею непременно должна руководить буржуазия, как это случилось во Франции. Во Франции пролетариат представлял собой малосознательную и неорганизованную силу, вследствие чего гегемония в революции осталась за буржуазией. У нас же пролетариат представляет собой сравнительно более сознательную и организованную силу, вследствие чего он уже не довольствуется ролью придатка буржуазии и как наиболее революционный класс становится во главе современного движения. Гегемония пролетариата – не утопия, она – живой факт, пролетариат на деле объединяет вокруг себя недовольные элементы. И кто ему советует “итти за буржуазной оппозицией”, тот лишает пролетариат самостоятельности, тот превращает российский пролетариат в орудие буржуазии (см. “Две тактики” Ленина).

Как смотрит на этот вопрос К. Каутский?

“Либералы часто ссылаются на великую французскую революцию, и часто ссылаются неосновательно. Условия современной России во многом совершенно иные, чем они были во Франции в 1789 году” (см. третью главу брошюры)... “Русский либерализм совершенно иного рода, чем либерализм Западной Европы и уже в силу одного этого чрезвычайно ошибочно брать великую французскую революцию прямо за образец теперешней русской. Руководящим классом [c.3] в революционных движениях Западной Европы была мелкая буржуазия, особенно мелкая буржуазия больших городов” (см. четвертую главу)... “Время буржуазных революций, т. е. революций, движущей силой которых являлась буржуазия, миновало, миновало также и для России. И в ней пролетариат не является более простым придатком и орудием буржуазии, как это было во время буржуазных революций, а самостоятельным классом с самостоятельными революционными целями” (см. пятую главу).

Так говорит К. Каутский об общем характере русской революции, так понимает Каутский роль пролетариата в нынешней русской революции. Буржуазия не может руководить русской революцией, – следовательно, вождем революции должен выступить пролетариат.

Второй вопрос наших разногласий: может ли либеральная буржуазия, по крайней мере, быть союзником пролетариата в нынешней революции?

Большевики говорят, что не может. Правда, во французской революции либеральная буржуазия играла революционную роль, но это потому, что классовая борьба там не была так обострена, пролетариат был малосознателен, он довольствовался ролью придатка либералов, тогда как у нас классовая борьба чрезвычайно обострена, пролетариат гораздо более сознателен и не может примириться с ролью придатка либералов. Там, где пролетариат борется сознательно, либеральная буржуазия перестает быть революционной. Потому-то напуганные борьбой пролетариата кадеты-либералы ищут защиты под крылышком реакции. Потому-то они больше борются с революцией, чем [c.4] с реакцией. Потому-то кадеты [2] скорее заключат союз с реакцией против революции, чем с революцией. Да, наша либеральная буржуазия и ее защитники кадеты являются союзниками реакции, это “просвещенные” враги революции. Совсем иное дело – крестьянская беднота. Большевики говорят, что только беднейшее крестьянство протянет руку революционному пролетариату и только оно может заключить прочный союз с пролетариатом на весь период нынешней революции. Его и должен поддерживать пролетариат против реакции и кадетов. И если эти две главные силы заключат между собой союз, если рабочие и крестьяне будут поддерживать друг друга, тогда и победа революции будет обеспечена. Без этого победа революции невозможна. Потому-то большевики не поддерживают кадетов ни в Думе, ни вне Думы, на первой ступени выборов. Потому-то большевики как на выборах, так и в Думе поддерживают только революционных представителей крестьян против реакции и кадетов. Потому-то большевики объединяют широкие народные массы только вокруг революционной части Думы, а не вокруг всей Думы. Потому-то большевики не поддерживают требования о назначении кадетского министерства (см. “Две тактики” и “Победа кадетов” Ленина).

Совершенно иначе рассуждают меньшевики. Правда, либеральная буржуазия колеблется между реакцией и революцией, но в конце концов, по их мнению, она все же примкнет к революции, все же сыграет революционную роль. Почему? Потому что либеральная буржуазия во Франции сыграла революционную роль, потому что она стоит в оппозиции к старым порядкам, и, следовательно, она вынуждена будет примкнуть [c.5] к революции. По мнению меньшевиков, либеральную буржуазию и ее защитников кадетов нельзя назвать изменниками нынешней революции, они являются союзниками революции. Вот почему меньшевики поддерживают их как на выборах, так и в Думе. Меньшевики твердят, что классовая борьба никогда не должна затмевать обшей борьбы. Именно поэтому они призывают народные массы объединиться вокруг всей Думы, а не вокруг только ее революционной части, именно поэтому они всеми силами поддерживают требование о назначении кадетского министерства, именно поэтому меньшевики готовы предать забвению программу-максимум, урезать программу-минимум и отвергнуть демократическую республику, лишь бы не отпугнуть от себя кадетов. Быть может, иной читатель все это сочтет за клевету, возводимую на меньшевиков, и потребует фактов. Вот и факты.

Вот что писал недавно известный меньшевистский литератор Малишевский:

“Наша буржуазия не хочет республики, следовательно, республики у нас и быть не может...”, так что “...в результате нашей революции должен возникнуть конституционный порядок, но никак не демократическая республика”. Поэтому Малишевский советует “товарищам” расстаться с “республиканскими иллюзиями” (см. “Первый сборник”[3], стр. 288, 289).

Это, во-первых.

Накануне выборов вождь меньшевиков Череванин писал:

“Было бы нелепостью и безумием для пролетариата пытаться, как это предлагают некоторые, вместе с крестьянством вступить в борьбу и с правительством [c.6] и с буржуазией за полновластное и всенародное Учредительное собрание”. Мы, говорит он, теперь добиваемся соглашения с кадетами и кадетского министерства (см. “Наше Дело”[4] № 1).

Это, во-вторых.

Но все это только писалось. Другой вождь меньшевиков, Плеханов, уже этим не ограничился и пожелал написанное привести в исполнение. В то время, когда в партии шла ожесточенная дискуссия по вопросу об избирательной тактике, когда все спрашивали: допустимо ли соглашение с кадетами на первой ступени выборов, – Плеханов даже соглашение с кадетами считал недостаточным и начал проповедывать прямой блок, временное слияние с кадетами. Вспомните газету “Товарищ” от 24 ноября (1906 г.), где Плеханов поместил свою маленькую статейку. Один из читателей “Товарища” спрашивает Плеханова: возможна ли общая платформа у социал-демократов с кадетами, и если возможна, то “какова могла бы быть... общая избирательная платформа?” Плеханов отвечает, что общая платформа необходима и такой платформой должна быть “полновластная Дума”... “Нет и не может быть другого ответа” (см. “Товарищ” [5] от 24 ноября 1906 г.)> Что означают слова Плеханова? Они означают только то, что во время выборов партия пролетариев, т. е. социал-демократия, фактически должна присоединиться к партии предпринимателей, т.е. к кадетам, вместе с ними должна издавать агитационные листки к рабочим, фактически должна отказаться от лозунга всенародного Учредительного собрания, от социал-демократической программы-минимум и вместо этого должна выставить кадетский лозунг полновластной [c.7] Думы. В действительности это есть отказ от нашей программы-минимум в угоду кадетам и для поднятия собственной репутации в их глазах.

Это, в-третьих.

Но то, что недостаточно смело сказал Плеханов, с замечательной смелостью высказал третий вождь меньшевиков, Васильев. Послушайте:

“Прежде пусть все общество, все граждане... установят конституционную власть. Раз эта власть станет народной, народ согласно своей группировке по классам и интересам... может приступить к решению всех вопросов. Тогда борьба классов и групп не только уместна, но и необходима... Теперь же, в данный момент, она убийственна и преступна...” Поэтому необходимо различным классам и группам “расстаться на время со всеми “самыми лучшими программами” и слиться в одной конституционной партии...” “Мое предложение сводится к общей платформе, базисом которой служит закладка элементарного основания для полновластного общества, которое одно только может дать соответственную Думу. “Содержание этой платформы... ответственное перед народным представительством министерство... свобода слова и печати...” и т. д. (см. “Товарищ” от 17 декабря 1906 г.). Что касается всенародного Учредительного собрания и вообще нашей программы-минимум, со всем этим, по мнению Васильева, необходимо “расстаться”...

Это, в-четвертых.

Правда, четвертый вождь меньшевиков, Мартов, не согласен с меньшевиком Васильевым и высокомерно бранит его за вышеуказанную статью (см. “Отклики”[6] № 2). Но зато Плеханов с большой похвалой отзывается [c.8] о Васильеве, который, по мнению Плеханова, является “неутомимым и любимым социал-демократическим организатором швейцарских рабочих” и который “окажет много услуг русскому рабочему делу” (см. “Мир Божий” [7] за июнь 1906 г.). Которому из этих двух меньшевиков верить: Плеханову или Мартову? Кроме того, разве сам Мартов не писал недавно: “Распря между буржуазией и пролетариатом усиливает позицию самодержавия и тем тормозит успех народного освобождения”? (см. Эльмар, “Народ и Государственная дума”, стр. 20). Кому не известно, что этот немарксистский взгляд и есть подлинная основа либерального “предложения”, выдвигаемого Васильевым?

Как видите, меньшевики до того увлечены “революционностью” либеральной буржуазии, так много надежд возлагают они на ее “революционность”, что в угоду ей готовы предать забвению самую социал-демократическую программу.

Как смотрит на нашу либеральную буржуазию К. Каутский, кого он считает подлинным союзником пролетариата, что он говорит по этому вопросу?

“В настоящее время (т.е. в нынешней русской революции, пролетариат не является более простым придатком и орудием буржуазии, как это было во время буржуазных революций, а самостоятельным классом с самостоятельными революционными целями. Но там, где пролетариат выступает таким образом, буржуазия перестает быть революционным классом. Русская буржуазия, поскольку она вообще либеральна и ведет самостоятельную классовую политику, ненавидит, несомненно, абсолютизм, но она ненавидит еще более революцию... и поскольку она хочет политической [c.9] свободы, то хочет она ее главным образом потому, что в ней видит единственное средство положить конец революции. Таким образом, буржуазия не принадлежит к движущим силам современного революционного движения в России… Прочная общность интересов во весь период революционной борьбы существует только между пролетариатом и крестьянством. Она-то и должна лечь в основу всей революционной тактики русской социал-демократии... Без крестьян мы не можем теперь одержать в России победы” (см. пятую главу).

Так говорит Каутский.

Думаем, что комментарии излишни. Третий вопрос наших разногласий: в чем состоит классовая сущность победы нашей революции или, иначе говоря, какие классы должны одержать победу в нашей революции, какие классы должны завоевать власть?

Большевики утверждают, что так как главными силами нынешней революции являются пролетариат и крестьянство, так как победа их без взаимной поддержки невозможна, – то и власть завоюют именно они, поэтому победа революции будет представлять собой диктатуру пролетариата и крестьянства (см. “Две тактики” и “Победа кадетов” Ленина).

Меньшевики же, напротив, отвергают диктатуру пролетариата и крестьянства, они не верят, что власть будет завоевана пролетариатом и крестьянством. По их мнению, власть должна попасть в руки кадетской Думы. Вследствие этого они с необыкновенным увлечением поддерживают кадетский лозунг ответственного министерства. Таким образом, вместо диктатуры [c.10] пролетариата и крестьянства меньшевики предлагают нам диктатуру кадетов (см. “Две диктатуры” Мартынова, также газеты “Голос Труда”[8], “Наше Дело” и др.).

Как смотрит на этот вопрос К. Каутский?

По этому поводу Каутский прямо говорит, что “в общности интересов промышленного пролетариата и крестьянства заключается революционная сила русской социал-демократии и возможность ее победы” (см. пятую главу). То есть революция победит только в том случае, если пролетариат и крестьянство будут вместе бороться для общей победы, – диктатура кадетов антиреволюционна.

Четвертый вопрос наших разногласий: во время революционных бурь, разумеется, само собой возникнет так называемое временное революционное правительство, – допустимо ли участие социал-демократии в революционном правительстве?

Большевики говорят, что участие в таком временном правительстве не только допустимо с точки зрения принципов, но и необходимо будет практически, и это для того, чтобы социал-демократия достойным образом защищала там, во временном революционном правительстве, интересы пролетариата и революции. Если в борьбе на улице пролетариат совместно с крестьянами сокрушит старые порядки, если он вместе с ними будет проливать кровь, естественно, с ними же вместе он должен войти во временное революционное правительство, чтобы довести революцию до желательных результатов (см. “Две тактики” Ленина).

Меньшевики же отвергают участие во временном революционном правительстве – это, мол, для [c.11] социал-демократии недопустимо, это социал-демократу не подобает, это, якобы, погубит пролетариат (см. “Две диктатуры” Мартынова).

Что говорит по этому поводу К. Каутский?

“Очень возможно, что при дальнейшем ходе революции победа достанется социал-демократической партии...” Но это не означает, что “переживаемая Россией революция привела бы теперь же к водворению в России социалистического способа производства, даже если бы она временно вручила кормило власти социал-демократии” (см. пятую главу).

Как видите, по мнению Каутского, участие во временном революционном правительстве не только допустимо, но может случиться даже так, что “временно кормило власти” целиком перейдет в руки одной социал-демократии.

Таковы взгляды Каутского на главнейшие вопросы наших разногласий.

Как видите, крупнейший теоретик социал-демократии Каутский и большевики вполне согласны между собой.

Этого не отрицают и меньшевики, разумеется, за исключением некоторых “казенных” меньшевиков, которые, должно быть, и в глаза не видели брошюры Каутского. Мартов, например, прямо говорит, что “в конечном своем выводе Каутский согласен с тов. Лениным и его единомышленниками, провозгласившими демократическую диктатуру пролетариата и крестьянства” (см. “Отклики” № 2, стр. 19).

А это значит, что меньшевики не согласны с К. Каутским, или, вернее говоря, Каутский не согласен с меньшевиками. [c.12]

Итак, кто же согласен с меньшевиками и с кем, наконец, согласны меньшевики?

Вот что повествует об этом история. 27 декабря (1906 г.) в Соляном городке (в Петербурге) состоялось дискуссионное собрание. Во время дебатов вождь кадетов П. Струве заявил: “Все вы будете кадетами... Меньшевиков уже называют полукадетами, Плеханова многие считают кадетом, и, действительно, многое из того, что говорит теперь Плеханов, кадеты могут приветствовать, жаль только, что он этого не сказал тогда, когда кадеты были в одиночестве” (см. “Товарищ” от 28 декабря 1906 г.).

Вот кто согласен с меньшевиками.

Что же удивительного, если и меньшевики согласятся с ними и станут на путь либерализма?..

10 февраля 1907 г.

Печатается по тексту брошюры

Подпись: Коба

Перевод с грузинского